У ленина был гастрит

Новое в блогах

Иллюстрация: Юрий Белов. «В.И. Ленин у рабочих путиловцев в ночь на 29 октября 1917 года»

«Совершенно секретно» начинает серию публикаций о кулинарных пристрастиях советских и российских лидеров.

Советские учебники рисовали вождя мирового пролетариата почти аскетом. О том, что ел, что пил, чем закусывал Ильич, говорить было не принято. Постараемся восполнить этот пробел официозной историографии.

Семья Ульяновых, как известно, была с русско-немецкими корнями, и кухня в доме была соответствующей. Из воспоминаний современников можно почерпнуть сведения о том, что родители будущего вождя предпочитали вполне здоровую пищу — основой питания были супы. Супы были разные, разве что украинский борщ и французские протертые супчики отсутствовали. А вот молочная лапша, крупяные и овощные супы, иногда кислые щи появлялись на столе регулярно и считались основным блюдом. Вопреки русской традиции, предписывающей не есть ничего, включая пельмени, без хлеба, Ульяновы ели мучного не много. Хлеб подавали — к супам и к чаю. Мясо, как правило, ели приготовленное по-русски, то есть вареное, рыбу — в копченом, а иногда вареном виде. И, как было принято у немцев Поволжья, на столе присутствовали яйца во всех видах: яичница, омлет, гренки с яйцами, вареные яйца…

Распорядок питания был также исключительно здоровый: завтрак в 8 часов, через 6 часов — обед, еще через 6 — ужин. Все это создавало для росших в семье детей определенный «запас прочности». Но все же организм будущего вождя дал сбой, когда жизненный уклад Владимира Ульянова поменялся. Как только он поступил в Казанский университет, то почти сразу приобрел «болезнь желудка» (чему есть свидетельства), а точнее гастрит, которым потом страдал всю жизнь.

В 1895 году студент Ульянов отправился в частный пансион в Швеции, чтобы пролечить свой гастрит, который к тому времени стал уже хроническим. Но, подлечившись, снова перешел на сухомятку — обычный рацион революционера.

Потом была сибирская ссылка. Обычно в таких условиях люди должны испытывать лишения и страдания, но у Ильича все сложилось по-другому. Вот как описывал его питание известный исследователь разных видов кухни Вильям Похлебкин: «В конце 1895 г. следует первый арест. В тюрьме гастрит Ленина вначале обостряется. Но регулярное русское тюремное питание (щи, каша) постепенно стабилизирует положение. И еще более благоприятные условия складываются для Ленина в ссылке. Попав в Красноярске на частную квартиру с полным пансионом, т. е. с обильной русской кормежкой по четыре-пять раз в день и настоящим сибирским меню (щи грибные, телятина, рыба отварная, пироги, пельмени, шанежки, баранина с кашей и др.), Ленин восторженно пишет родным: «Живу хорошо, столом вполне доволен. О минеральной желудочной воде забыл и думать и, надеюсь, скоро забуду и ее название!» Находясь в ссылке, почувствовал себя хорошо.

Ленин и Крупская склонны были думать, что все дело в том, что они пребывают на свежем воздухе, мало работают, много отдыхают и хорошо едят. Все это так. Но они не понимали, что к восстановлению нормальной деятельности желудка ведет регулярное суповое питание, ежедневное употребление щей, главной составной частью которых была не только капуста, но и борщевик сибирский».

То есть ссылка с точки зрения диеты оказалась весьма полезной для будущего вождя. Свидетельств о кулинарных пристрастиях Ульянова-эмигранта не осталось. Видимо, кулинарные изыски зарубежных стран никаких особых эмоций у него не вызывали.

Первые годы после революции даже для обитателей Кремля оказались довольно голодными. Правда, в питании большевистских лидеров и тогда были некоторые особенности.

Лев Троцкий в книге «Моя жизнь» писал о кремлевской кормежке 1918-1919 годов: «С Лениным мы поселились через коридор. Столовая была общая. Кормились тогда в Кремле из рук вон плохо. Взамен мяса давали солонину. Мука и крупа были с песком. Только красной кетовой икры было в изобилии вследствие прекращения экспорта. Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции».

Из напитков Ленин больше всего любил чай, иногда очень крепкий. В эмиграции иногда пил пиво, а по возвращении в Россию, по свидетельству Вячеслава Молотова, вино. Но не увлекался этим.

В 1921 году лидер большевиков заболел, и для него, как в кремлевской квартире, так и на даче в Горках, было организовано диетическое питание. Диета, правда, Ленину не помогла.

С середины двадцатых годов быт кремлевских руководителей наладился. И питание первых лиц, а также их ближайших коллег постепенно стало более разнообразным и качественным. О питании и диетах Сталина и его приближенных — в следующем номере «Совершенно секретно».

Источник

Врач-гериатр: Ленин сознательно провоцировал обострение болезни

Почему лечение В. И. Ленина приводило к тому же результату, что и само заболевание, и какой недуг угрожал государствам сто лет назад, рассказал главному редактору «Правды.ру» Инне Новиковой врач-гериатр, председатель секции геронтологии МОИП при МГУ имени Ломоносова, а также автор книги «Смерть Ленина. Медицинский детектив» Валерий Новосёлов.

Читайте начало интервью:

• Врач-гериатр: доступ к дневнику врачей Ленина был закрыт незаконно
• Врач-гериатр: Ленина лечили тридцать врачей мирового уровня
• Врач-гериатр: поставленного Ленину диагноза никогда не существовало

Нетипичная болезнь

— Если Ленин болел в тяжёлой форме, значит, данная болезнь появилась у него давно?

— Тут крайне интересная ситуация. Это очень необычная болезнь. Она поражает все органы без исключения, и поскольку у Ленина был третичный сифилис, он мог возникнуть через 2 года, а мог и через 65 лет. Ленин прожил 53 года 9 месяцев.

Вот книга доктора Макса Нонне из Гамбурга, выпущенная в 1924 году. 1100 страниц — никакого сифилиса, только нейросифилис. А вот современная книга ведущих неврологов страны о деменции, здесь о нейросифилисе всего 3 страницы, и этого достаточно, чтобы болезнь можно было распознать и лечить. Это говорит только о том, что в начале ХХ века данное заболевание присутствовало в очень разнообразных формах, которых было колоссальное количество.

— Но люди об этой болезни не говорили открыто, не обсуждали её. Вы говорите, что к ней тогда относились, как мы сейчас к коронавирусу или атипичной пневмонии. Но всё-таки, наверное, это была не самая достойная болезнь, и люди даже скрывали её наличие?

— Не у всех же развивался нейросифилис. Никто не знал, почему он вообще развивался, каков его механизм. Например, до 1830 год врачи думали, что гонорея и сифилис — это одно и то же заболевание. Со временем менялись названия болезней, их понимание и механизм лечить. Кроме того, в начале ХХ века медики не знали, что у мышьяк обладает токсическим эффектом, и не понимали, что происходит с больным. Проблема в том, что у Ленина была идиосинкразическая реакция на препараты мышьяка. У него не все курсы заканчивались благополучно. Например, первый курс закончился преходящим нарушением кровообращения. То есть это такой интересный случай, когда введение препарата приводило к тому же результату, что и само заболевание.

Понимания сифилиса тогда не было. Он даже назывался разными терминами: сифилис мозга, псевдопаралич.

— А если бы его вообще не лечили, а оставили всё как есть, Ленин бы дольше прожил?

— Сложно сказать. На сегодня мы имеем:

• дневник врачей Ленина,
• книги по медицине того времени (Горшевича, Бехтерева, Абрикосова, Нонне и других).

Эти книги писались для врачей, поэтому там искажения минимальные. Это не те научно-популярные статьи, которые писал Семашко для населения.

Мы не знаем, что было бы, если бы вдруг:

• Ленин не приехал,
• его старшего брата не повесили,
• на выборах в партии победил не Ленин, а Богданов.

Это сослагательное наклонение. Мы имеем только прогноз: нейросифилис развивался ориентировочно у 10 % больных. Причина неизвестна. Почему-то эта следующая стадия при тяжёлом течении могла не возникнуть, а при лёгком и совершенно незаметном она могла возникнуть — и через 5 лет, и через 10, и через 15. Носители нейросифилиса были малоконтагиозными пациентами. Как правило, они знали о своём заболевании. Врачи им запрещали:

• вести финансово-хозяйственную деятельность,
• участвовать в азартных играх,
• алкоголь,
• физические нагрузки,
• холодовую нагрузку.

Я думаю, что Ленин знал о том, что он болен, и он сознательно отказывался беречь организм. Несомненно, такая большая нагрузка как раз привела к тому, что болезнь перешла на следующую стадию. Когда она возникла — неизвестно. Даже сегодня в 50 % случаев источник, по данным венерологов, выяснить не удается. Таковы особенности этого заболевания.

Проблема каждого государства

— Есть много версий о том, почему у Ленина не было детей. Причина вроде бы была в Надежде Константиновне, из-за её проблемы со щитовидкой. Тогда это тоже не очень успешно лечилось. Но, возможно, дело было именно в той болезни, о которой вы говорите?

— Да, совершенно верно. Такие пациенты были бесплодными или ребёнок рождался мёртвым. У меня много книжек сифилидологов конца XIX века, они описывают клинические случаи, когда у женщины из десяти беременностей ориентировочно восемь выкидышей, один рождается с нейросифилисом (врождённым сифилисом), и один ребёнок в возрасте семи лет умирает.

Это было проблемой всех государств, потому что сифилис вёл к вырождению нации. В немецком Гамбурге болели, например, каждый пятый мужчина и каждая десятая женщина.

Представляете, если они бесплодны, что происходит с государством? Вот сейчас что у нас происходит? У нас сейчас происходит резкое постарение населения. Соответственно, детей становится меньше и меньше. Если 100 лет назад основной причиной инсульта был нейросифилис, а не атеросклероз, то сегодня это атеросклероз. Но тогда 50 % общей смертности давали дети до 5 лет. Представляете, из 100 человек 55 умирало в возрасте до 5 лет. До старости доживало только 5 %. А сегодня до старости доживает у нас намного больше людей. Поэтому сейчас основными причинами смертности взрослого населения являются инсульты, инфаркты и так далее.

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовила Марина Севастьянова

Смерть Ленина — самый сложный случай в истории медицины

Источник

Ленинский рацион: как питался Владимир Ильич

Ленин происходил из очень интеллигентной семьи. Отец вышел, по сути дела, из низов, причем провинциальных и отчасти инородческих, что заставляло его особенно прилежно почитать и исполнять русские национальные традиции. Мать родилась и воспитывалась в протестантской среде немцев Поволжья, где культивировались немецкие традиции.

С детства в семье у Ленина — строгий распорядок дня, в том числе и питания. Завтрак в будни — в 8 часов утра. В праздники — в 12. Обед в будни — в 14 часов, в праздники — в 16. Ужин ежедневно в 20-21 час.

Еда русско-немецкая. Супы молочные, растительные, крупяные, но редко — русские кислые щи, считавшиеся «тяжелыми» и «грубыми». Редко, сравнительно с волжскими возможностями, и русская уха — иногда летом. Вообще супы не доминировали. Интеллигентность не допускала следовать столь «вульгарному» столу. Это относилось и к хлебу. Черный употреблялся лишь в будни к обеду. К чаю, ужину полагался белый. В воскресные дни и праздники на столе появлялся ситный.

А ведь именно в ситном и в черном хлебе содержатся редкие витамины, необходимые для активной жизнедеятельности: В1, В2, В6, В12, В15, Е. Их Ленин практически не получал.

Мать Мария Александровна, имея на руках хозяйство и большую семью, старалась готовить так, чтобы было поменьше кухонной разделки. Молочные блюда в соединении с мучной основой предоставляли эту возможность, делали кухонную работу «чистой» и «быстрой». Вот почему мясных блюд готовили мало. Да и то говядину лишь отваривали, а не жарили: отваривать было легко и отварная пища считалась «легкой», «полезной», а жарить — надо было возиться и уметь.

О ботвинье, окрошке, солянках, рассольниках и кальях, распространенных в Центральной России, здесь даже и не слышали в то время. Среди горячих блюд доминировала яичница, а из немецких — армериттер — моченный в молоке белый хлеб, поджаренный слегка на сковородке на сливочном масле и залитый яйцом. Крутые яйца и яйца всмятку по воскресеньям были обычным блюдом за завтраком и ужином. Другим дежурным блюдом были бутерброды — совсем уже немецкое в то время «кулинарное изделие».

Бутерброды делались либо просто с маслом, либо с хорошей копченой рыбой — с осетриной, с балыком, с севрюгой. Именно копченая и соленая красная рыба была единственным сравнительно ценным пищевым компонентом, который получал в детстве Ленин. Она имела огромное значение как источник фосфора. Стоило Ленину на два-три года лишиться даже такого несовершенного домашнего стола, став с 1887 г. студентом Казанского университета, как он приобрел «болезнь желудка», в связи с чем ему было рекомендовано пользоваться щелочными минеральными водами.

В 1891 г. Ленин приезжает в Петербург и, едва сдав экстерном экзамены за университет, хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, буквально немыслимой в мирное время да еще в интеллигентной среде, — от брюшного тифа. Единственное объяснение — привычное со времен домашнего житья употребление сырой воды и молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко — парное, от соседки-молочницы.

В период напряженной жизни в Питере в 1893 — 1895 гг., когда создавался «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», у Ленина не было никакой возможности обращать внимание на еду. Питались кое-как, всухомятку. Наедались лишь в большие праздники — на масленицу, на пасху, когда устраивали складчину. Едой в такие моменты, разумеется, наслаждались, но даже в этом случае расценивали ее, скорее, как хорошее средство для конспирации, а не как кулинарное событие. За какие-нибудь два-три года неустроенной холостяцкой жизни Ленин превратился из волжского парня-здоровяка в хилого, исхудавшего, облысевшего интеллигента, страдающего гастритом. Чтобы подлечиться, Ленин отправился в июне 1895 г. на курорт в Швецию и менее чем за месяц восстановил здоровье в частном пансионе, где его восхищение вызвал шведский стол — т. н. «сморгос бурдет», т. е. очень разнообразный мясной, закусочный, холодный бессуповой стол, за которым каждый может выбирать себе приглянувшиеся блюда сам.

В конце 1895 г. следует первый арест. В тюрьме гастрит Ленина вначале обостряется. Но регулярное русское тюремное питание (щи, каша) постепенно стабилизируют положение. И еще более благоприятные условия складываются для Ленина в ссылке. Попав в Красноярске на частную квартиру с полным пансионом, т. е. с обильной русской кормежкой по четыре-пять раз в день и настоящим сибирским меню (щи грибные, телятина, рыба отварная, пироги, пельмени, шанежки, баранина с кашей и др.), Ленин восторженно пишет родным: «Живу хорошо, столом вполне доволен. О минеральной желудочной воде забыл и думать и, надеюсь, скоро забуду и ее название!» Находясь в ссылке, почувствовал себя хорошо.

Ленин и Крупская склонны были думать, что все дело в том, что они пребывают на свежем воздухе, мало работают, много отдыхают и хорошо едят. Все это так. Но они не понимали, что к восстановлению нормальной деятельности желудка ведет регулярное суповое питание, ежедневное употребление щей, главной составной частью которых была не только капуста, но и борщевик сибирский.

Состав продуктов, которыми питались в ссылке Ленин и Крупская, также был весьма здоровым и вкусным. Это было свежее, парное, молодое мясо, свежая речная рыба лучших лососевых сортов, лесная пернатая дичь, разнообразные овощи и грибы, лесные ягоды, мед, квашения и соления.

А вот яиц практически не было в рационе. Молочные продукты были в достаточном количестве, но не доминировали. Одну неделю ели телятину, другую — баранину, поскольку надо было быстрее съесть специально забитого барашка. Молодых бычков и телок забивали исключительно для ссыльных.

Крупская с матерью устроили огород. С ранней весны ели свою редиску и салат. Правда Крупская ни разу не упоминает среди овощей петрушку, лук и чеснок. Не мудрено, что ее стряпней был доволен только Ильич, а все остальные находили ее блюда невкусными и примитивными.

По окончании ссылки Ленин уехал в Псков. Не прошло и месяца, как он с тревогой сообщал матери и жене, что положение с его желудком таково, что он серьезно намерен посоветоваться с доктором о своем катаре.

Таким образом, всю трехлетнюю поправку хорошим столом в Сибири «удалось ликвидировать» буквально за месяц сухомятной пищи. Полубольным Ленин выехал летом 1900 г. за границу, в свою первую эмиграцию.

Остановился он вначале в Мюнхене, у какой-то немки, которая кормила его вермишелью, макаронами и клецками, благо Ленин в еде ничего не понимал и никаких претензий к этому кулинарному примитиву не предъявлял. Ел он в этот период фактически один раз в день — в полдень. Получалось, что питался он в это время хуже, чем в русской тюрьме, не говоря уже о привольном житье в русской ссылке.

Когда в январе 1901 г. Крупская приехала в Мюнхен, состояние Ильича было настолько тяжелым, что, хотя ничего не понимала в кухне, она решила все же немедленно наладить домашнюю кормежку. Обедали (т. е. завтракали и обедали одновременно) один раз в день — в 12, стараясь все же поесть что-либо из горячего. Вечером пили чай. Ленин не ходил в эмигрантские забегаловки — ни в кафе, ни в знаменитую кефирную и столовую Аксельрода. Таким образом, он не пил кефир за границей, а продолжал, как и в России, пить цельное или снятое свежее молоко.

В Лондоне, где «домашнее питание» оказалось настолько плохим и примитивным, что это почувствовал даже кулинарно непривередливый Ленин, он принужден был не раз питаться в пабах — пивных, где можно было получить яичницу с беконом, пинту пива и хлеб.

Однако тогдашние русские очень плохо переносили английскую пищу простого уличного люда, им были не по вкусу дежурные бульоны из бычьих хвостов, жареная морская рыба, которую они называли «скатами», хотя это был либо палтус, либо треска, либо сельдь. Непривычны были даже английские кексы, ибо в России такого теста тогда вовсе не делали. Оставалась, следовательно, яичница с беконом и… молоко — эта интернациональная пища эмигрантов всех мастей.

Переезд Ленина в 1903 г. вновь на континент, в Женеву, не внес перемен в характер его питания. «Один швейцарский рабочий, — пишет Крупская, — нам посоветовал: «Вы обедайте лучше не с туристами, а с кучерами, шоферами, чернорабочими. Там вдвое дешевле и сытнее». Мы так и стали делать. И Владимир Ильич с особенным удовольствием шел в людскую застольную на постоялых дворах, ел там с особым аппетитом и усердно похваливал* дешевый и сытный обед.

Возвращение после поражения революции 1905 — 1907 гг. во вторую эмиграцию началось для Ульяновых с трагического в кулинарном отношении события. Они зашли в Штутгарте в какой-то дешевый ресторан, где настолько сильно отравились рыбой, что едва смогли дойти до гостиницы. Пришлось вызвать врача, хотя паспорта у них были фальшивые. Самым ужасным было то, что паспорт, имевшийся у Ленина, был выписан на имя финского повара. В то же время на вопросы врача, какие блюда ел Ильич, тот не смог сказать ничего вразумительного. Естественно, что у врача закрались подозрения насчет странной пары, и он, воспользовавшись этим, слупил с них такой громадный гонорар, что у них едва хватило денег доехать до Женевы.

В Париже решили во что бы то ни стало питаться дома, но делать горячие обеды. Осознание этого наконец наступило.

Осенью 1912 г. Ульяновы решили покинуть Париж. При отъезде произошел небольшой кулинарный инцидент, давший повод для шуток над Ильичом. Новый жилец, вздумавший поселиться в покидаемой Лениным квартире, оказался поляком, и поэтому стал расспрашивать «соотечественника» о ценах в Париже, причем в основном на продовольствие: почем, дескать, здесь телятина и гуси. Разумеется, Ленин ничего не мог поведать на такие темы, но в семье тем не менее стали подтрунивать, что-де Ильич стал «знатоком» пищевых вопросов, у него даже консультируются по ним. Эта шутка между тем покоилась на том, едва заметном факте, что Ленин в пору сороколетия стал действительно проявлять если не интерес к еде, то во всяком случае обнаружил понимание вкуса блюд.

Мать Ленина, с которой он встретился после долгой разлуки в Стокгольме в 1910 г., видимо, также почувствовала перемену. Она дважды присылает Ленину «огромные посылки» с копченой рыбой, икрой и разными русскими сладостями. «Ну уж и балуете вы нас в этом году посылками», — писала Крупская Елизаровым в марте 1912 г. «Ну уж и закормили нас нынешний год домашними гостинцами, — повторяла она месяц спустя в письме к Марии Александровне. — Володя по этому случаю выучился сам в шкаф ходить и есть вне абонемента (т. е. в неположенное время). Придет откуда-нибудь и закусывает. Теперь он пьет на ночь молоко или простоквашу, а по утрам ест яйца. Селедки я вымачивала, как ты писала, — очень вкусные. Думаю на днях испечь блины».

А родные посылали варенье, пряники, «абрикосовский мармелад», халву, изюм, урюк — все то, чего тогда в Западной Европе не было и насчет чего соскучились вообще русские люди, жившие долго в эмиграции, и в чем они видели «кусочек России». Характерна приписка Крупской к письму: «Крепко целую за подарки. Только больно уж все роскошно. Мы совсем так не привыкли. Много. Сегодня Володя позвал всех знакомых по случаю посылки. Я завела блины. Володя был архи доволен всей этой мурой. А насчет горчицы — это Володя по своей инициативе спрашивал».

Так мы узнаем, что вполне логично при пробуждении кулинарного интереса у Ленина явилась потребность в пряностях и приправах, в частности, в горчице, о которой он спрашивал, как ее готовить самостоятельно.

Однако кулинарные радости были недолги. Началась первая мировая война, пришлось переходить целиком на крестьянскую пищу — «квашне млеко с земяками» (т. е. простоквашу с отварной картошкой). Когда Ленина арестовали как русского и посадили в тюрьму в местечке Новый Тарг (близ Поронино), то ему носили передачи, обычные для польских крестьян — сало, черный хлеб, соль. И сокамерники не отличали Ленина от остальных мужиков, прозвав его «бычий хлоп», т. е. мужик с бычьей шеей, крепкий мужик. Когда удалось наконец добиться освобождения в августе 1914 г. из тюрьмы, Ульяновы немедленно покинули Австро-Венгрию и перебрались вновь в нейтральную Швейцарию. Здесь опять началась жизнь, похожая на студенческую. Но Ленина уже ограниченный молочный стол не удовлетворял. Он стал ходить в предгорья Альп за грибами, набирал мешками белые. В 1916 г. пришлось переехать в Цюрих. Здесь нашли хозяйку, бывшую ранее поварихой и державшую несколько нахлебников, в том числе уголовников и проституток. Кормила хорошо, просто, сытно и дешево. Но публика была такая, что Крупская торопила Ильича перейти в другое место — очень уж ее шокировали проститутки.

О питании Ленина в России начиная с апреля 1917 г. и до самой смерти в январе 1924 г. достаточно хорошо известно. Оно продолжало быть традиционно «подпольным» в период с мая по октябрь 1917 г. — сухомятка, в лучшем случае молоко, яйца. Новым элементом был, несомненно, чай, причем начиная с июля 1917 г. очень крепкий. Перерыв в чае был только во время пребывания в Финляндии в сентябре — октябре 1917 г., и Ленин остро (и впервые!) почувствовал всю трагедию такого отсутствия, особенно в период напряженной работы и громадных нервных нагрузок накануне Октябрьской революции и непрерывной ночной работы.

Отсюда одним из первых распоряжений Советской власти был декрет о чае и создании Центрочая, т. е. приказ о конфискации и передаче в руки правительства всех запасов чая на территории России. Что же касается питания Ильича в период гражданской войны, то оно стало еще более скудным, чем в эмиграции. Отличительным элементом стало резкое снижение доли яиц, ранее доминировавших в рационе. Именно это обстоятельство способствовало временному замедлению процессов склерозирования и поддержанию высокой степени работоспособности в 1918 — 1920 гг. Вместе с тем общее и нервное истощение дало себя знать с 1921 г., и уже никакие меры, в том числе и создание нормального режима питания в Горках в 1921 — 1923 гг., не смогли сколь-нибудь существенно сдержать развитие органического поражения склерозом мозговых сосудов.

То, что склерозом не были задеты сердечные сосуды, сердце, то, что не было стенокардии и повышенного давления, которое врачи всегда связывают с сердечно-сосудистыми заболеваниями, привело к тому, что врачи были не в состоянии поставить правильный диагноз, а высокая степень сохранения ленинского интеллекта запутала их вовсе.

Между тем ошибка была, что называется, классической. Годами медики проповедовали питательность естественной пищи — яиц и молока, не задумываясь, что же дает их сочетание и систематическое употребление на протяжении всей жизни, как в раннем, детском, так и в зрелом возрасте. Молоко и яйца, попадая в организм человека, ведут себя по-разному.

Во-первых, молоко и яйца содержат витамины роста А, D, К, — полезные детям, юношам, но уже вредные после 40 лет. С этих пор организм не растет, и если этот рост стимулируют, то «стройматериалы» либо превращаются в жир, либо начинается усиленное отмирание старых клеток, уступающих место новым. Так в организме искусственно создается «кладбище клеток», которое со временем становится источником разных болезней.

Во-вторых, молоко в свежем, несброженном виде также может быть полезно только детям или максимум юношам. Потреблять молоко надо в принципе только в сброженном виде, т. е. в виде простокваши, катыка, кефира, йогурта и т. п. Или в кулинарно переработанном виде — масла, сыра, творога, сметаны, каймака, сыворотки варенца, топленого молока и т. п. Именно в этих случаях из молока в результате различных ферментативных процессов исчезают «вредные» и появляются «полезные» вещества.

Главное же, молоко в переработанном и сброженном виде усваивается человеком без напряжения, без затрат энергии различных работающих органов, которым иногда не под силу черновая работа по обработке и облагораживанию молока.

Ленинская жизнь — именно благодаря тому что ее можно проследить из года в год документально — представляет прекрасный пример того, как не следует организовывать свое питание, что полезно есть, а чего следует избегать.

автор: Анна Ненашева

источник: www.nationaljournal.ru

Источник