Хармс до появления отрыжки
Содержание статьи
Лиза Волкова
Хармс не нужен был Советской литературе (даже мешал) долгие годы. Только через 20 лет после смерти в 1960 году вышла его первая книга. Но это был не тот Хармс, которого мы знаем сейчас… Тогда Хармса показали миру, как чудака и весельчака — детского писателя и поэта.
Конечно, Хармс много писал для детей (хотя в жизни, мягко говоря, не любил их), однако это, во-первых, был единственный способ не умереть от голода и нищеты, в которых он прожил всю свою жизнь — 36 лет абсурда, во-вторых, попытка найти понимание у тех, с кем он говорил на одном языке. При жизни Даниила было напечатано только два взрослых произведения, тем не менее он решительно отказывался становится «удобным» для Советской власти писателем.
Отдельной, заставляющей краснеть, темой его творчества были женщины и секс. Кто-то назвал Хармса первым и лучшим «литературным мастером кунилингуса». Его необьяснимая страсть, даже не к самим женщинам, а к их «соку», никак не согласуется со званием «детский писатель».
Пушков сказал:
— Женщина — это станок любви.
И тут же получил по морде.
— За что? — спросил Пушков.
Но, не получив ответа на свой вопрос продолжал:
— Я думаю так: к женщине надо подкатываться снизу. Женщины это любят и только делают вид, что они этого не любят.
Тут Пушкова опять стукнули по морде.
— Да что же это такое, товарищи! Я тогда и говорить не буду,- сказал Пушков.
Но, подождав с четверть минуты, продолжал:
— Женщина устроена так, что она вся мягкая и влажная.
Тут Пушкова опять стукнули по морде.Пушков попробовал сделать вид, что он этого не заметил и продолжал:
— Если женщину понюхать…
Но тут Пушкова так сильно трахнули по морде, что он схватился за щеку и сказал:
— Товарищи, в таких условиях совершенно невозможно провести лекцию. Если это будет ещё повторяться, я замолчу.
Пушков подожал четверть минуты и продолжал:
— На чем мы остановились? Ах да! Так вот. Женщина любит смотреть на себя. Она садится перед зеркалом совершенно голая…
На этом слове Пушков опять получил по морде.
— Голая,- повторил Пушков.
Трах! — отвесили ему по морде.
— Голая! — крикнул Пушков.
Трах! — получил по морде.
— Голая! Женщина голая! Голая баба! — кричал Пушков.
Трах! Трах! Трах! — получил Пушков по морде.
— Голая баба с ковшом в руках! — кричал Пушков.
Трах! Трах! — сыпались на Пушкова удары.
— Бабий хвост! — кричал Пушков, увертываясь от ударов.- Голая монашка!
Но тут Пушкова ударили с такой силой, что он потерял сознание и как подкошенный рухнул на пол.
<12 августа 1940>
***
«…из руки перо валилось
на меня жена садилась
Я отпихивал бумагу
Цаловал свою жену
Предо мной сидящу нагу
Соблюдая тишину.
Цаловал жену я в бок
В шею в грудь и под живот
Прямо чмокал между ног
Где любовный сок течет
А жена меня стыдливо
Обнимала теплой ляжкой
И в лицо мне прямо лила
Сок любовный как из фляжки
Я стонал от нежной страсти
И глотал тягучий сок
И жена стонала вместе
Утирая слизи с ног.
И прижав к моим губам
Две трепещущие губки
Изгибалась пополам
От стыда скрываясь в юбке.
По щекам моим бежали
Струйки нежные стократы
И по комнате летали
Женских ласок ароматы».
(Начало января, 1930-ый год.
Цирк Шардам, стр. 265-266.)
***
«Ты шьешь. Но это ерунда.
Мне нравится твоя манда
Она влажна и сильно пахнет.
Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет
И убежит, зажав свой нос.
И вытирая влагу с рук
Вернется ль он. Еще вопрос
Ничто не делается вдруг.
А мне твой сок сплошная радость.
Ты думаешь, что это гадость,
А я готов твою пи..у лизать, лизать
Без передышки
И слизь глотать до появления отрыжки».
(1931-ый год. Цирк Шардам)
***
«…Но художник усадил натурщицу на стол и раздвинул ее ноги. Девица почти не сопротивлялась и только закрыла лицо руками. Амонова и Страхова сказали, что прежде следовало бы девицу отвести в ванну и вымыть ей между ног, а то нюхать подобные ароматы просто противно. Девица хотела вскочить, но художник удержал её и просил, не обращая внимания, сидеть так, как он её посадил. Девица, не зная, что ей делать, села обратно. Художник и художницы расселись по своим местам и начали срисовывать натурщицу. Петрова сказала, что натурщица очень соблазнительная женщина, но Страхова и Амонова заявили, что она слишком полна и неприлична. Золотогромов сказал, что это и делает её соблазнительной, но Страхова сказала, что это просто противно, а вовсе не соблазнительно. «Посмотрите, — сказала Страхова, — Фи! Из неё так и льется на скатерть. Чего уж тут соблазнительного, когда я от сюда слышу, как от нее пахнет». Петрова сказала, что это показывает только её женскую силу. Абельфар покраснела и согласилась. Амонова сказала, что она ничего подобного не видела, что надо дойти до высшей точки возбуждения и то так не польётся, как у этой девицы. Петрова сказала, что глядя на это, можно и самой возбудиться и что Золотогромов, должно быть, уже возбуждён. Золотогромов сознался, что девица сильно на него действует. Абельфар сидела красная и тяжело дышала. «Однако, воздух в комнате делается невыносимым»! — сказала Страхова. Абельфар ерзала на стуле, потом вскочила и вышла из комнаты. «Вот,- сказала Петрова, — вы видите результат женской соблазнительности. Это действует даже на дам. Абельфар пошла поправится. Чувствую, что и мне скоро придется сделать то же самое». «Вот, — сказала Амонова, — наше преимущество худеньких женщин. У нас всегда всё в порядке. А вы и Абельфар пышные дамочки и вам приходится много следить за собой». «Однако, — сказал Золотогромов,- пышность и некоторая нечистоплотность именно и ценится в женщине!»
(Середина 1930-х. Цирк Шардам).
***
«Я не стал затыкать ушей. Все заткнули, а я один не заткнул и потому я один все слышал….
Вот пробежал трамвайный кондуктор, за ним пожилая дама с лопатой в зубах. Кто-то сказал: «вероятно, из под кресла..». Голая еврейская девушка раздвигает ножки и выливает на свои половые органы из чашки молоко. Молоко стекает в глубокую столовую тарелку. Из тарелки молоко переливают обратно в чашку и предлагают мне выпить. Я пью; от молока пахнет сыром… Голая еврейская девушка сидит передо мной с раздвинутыми ногами, ее половые органы выпачканы в молоке. Она наклоняется вперед и смотрит на свои половые органы. Из ее половых органов начинает течь прозрачная и тягучая жидкость…»
(1940. Цирк Шардам).
Это не самые любимые мной произведения Хармса, но для тех, кто хочет понять всю многогранность этого человека, полезно знать и об этой его стороне. Тем более, что сам он её не прятал… Он вообще ничего не прятал.
Источник
Том 1. Авиация превращений, стр. 47
<1931>
«Ты шьёшь. Но это ерунда…»
Ты шьёшь. Но это ерунда.
Мне нравится твоя манда
она влажна и сильно пахнет.
Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет
и убежит, зажав свой нос.
и вытирая влагу с рук
вернётся ль он, ещё вопрос
ничто не делается вдруг.
А мне твой сок сплошная радость.
ты думаешь, что это гадость,
а я готов твою пизду лизать, лизать без передышки
и слизь глотать до появления отрыжки.
<1931>
«Скорей подними занавеску…»
Скорей подними занавеску
и жадно смотри на меня.
Ты страстной рукой подними
занавеску
и страстно смотри на меня
<1931>
«Почему нелюбопытны…»
Почему нелюбопытны
Эти бабы супротив?
Потому что первобытны
Как плохой локомотив.
<1931>
«Ну с начинаю…»
Роберт Мабр:
Ну с начинаю
движутся года.
Смотреть и радоваться в книгу
сделанную много сотен лет назад не буду
больше никогда.
Садитесь в круг
ученья каждому открою двери.
Без цифр наука как без рук
Начнемте с цифр:
три контуром напоминает перерезанное сердце.
Согласны?
Все хором:
<1931>
«Я буду бить каждого человека…»
Гностик:
Я буду бить каждого человека.
Атрун:
Хвали лучше дев от каждого дома нам доставленных.
Гностик:
Я закрываю глаза на всякое дело,
не помеченное в нашей книге Иисуса Христа.
И если девы показывают свои голые тела,
то пусть глядят на них глаза невольников Сатаны
Но мои глаза будут глядеть на юношей
стоящих по форме торжественных букв
из которых слагается рыба.
Атрун:
Как мало радости в складках твоего измученного лица.
Я не думаю чтобы улыбка была твоей няней.
Ты трусишь при мысли совершить грех
Уверен так же, что грех это конница.
Гностик:
Потом забыли то о чём я думаю.
Простые значки сада, ключа и трости
не трогают наше величество.
Наш путь пробежал по римским владениям
и украсил собою багряницу и виссон.
Атрун:
Ты думаешь об искуплении твоих грехов
Я же думаю о сознаниях Бога.
И мы кровью делаем своё дело.
Но твой неподвижный ум не позволяет
заменить кровь человека бычачей.
Я же кровью легкой птицы
заменяю кровь людскую
<1931>
Воцарение или дверь конца света. Поэма
Утро.
У ворот петербуржского дома
стоит человек в бобриковом пальто.
Он то стучит в ворота,
то спокойно гуляет взад и вперёд,
то снова с яростью стучит в ворота.
Пусти! Кто б ты ни был.
Тут твою душу спрашивают.
Я тебе твою голову расшибу,
или ты, чёртов кум, бегом прискачешь,
А то разнесу ворота, садану плечом и вышибу.
Старый мерзавец!
Да что ты, спишь или притворяешься?
<1931>
«Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа…»
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа
вчера я сидел у окна выставив ухо
земля говорила дереву: произростай
дерево медленно росло — но всё же заметно глазу
то голым стояло то прятало ствол в зелёную вазу
на солнце читая значёк своей радости
планеты порой шевелились меж звёздами
а дерево гнулось махая птичьями гнёздами
семь радуг над деревом возносилось
я видел доски ангельских глаз
они глядели сверху на нас
читая годов добрые числа
<1931>
Бог Подадарил Покой. Мистерия времяни и покоя
Фараон Тут Анх-Атон:
Успею встать
Успею лечь
Успею умереть и вновь родиться
держу в руках трон, яблоко и меч
сумею от всякого черта загородиться
1931 год
«блоха болот…»
Блоха болот
лягушка
ночная погремушка
далекий лот
какой прыжок
бугор высок
стоит избушка
упал висок
загорелся песок
согнулся носок
отвалился кусок
не хватило досок
напустили сорок
плавал сок
1929-1931
«Грянул хор и ходит басс…»
Грянул хор и ходит басс
Бог с икон смотрел анфас
мы в молитвах заблудились
мы в младенцев превратились
наших рук и наших ног
думы слабые плелись
наших был и наших мог
в камни крепкие сплелись
мы живём и жуём
Богом сделанные травы
мы умрём и втроём
выйдем к Богу из дубравы
не с трубой, а с тобой
сядем к Богу на колени
будем петь и глядеть
как небесные олени
пробегают
на врага
устремив свои рога
как тигрицы и ехидны
на цветах сидят невидны.
Источник
Читать
что чудо явилося и царица Матушка сама удивилася: ах как же это милые? как же это можно? я шла себе мимо носила дрожжи вошёл барабанщик аршином в рост его раненная щека отвисала просто он не слышет музыки и нянин плач на нём штаны узкие и каленкоровый плащ простите пожалуйсто я покривил душой сердце сжалося я чужой — входит барабанщик небольшого роста ах как же это можно? я знал заранее — взял две ложки — вы ИЗРАНЕНЫ. — ЗАНОВЕСЬ собака ногу поднимает ради си ради си солдат Евангелие понимает только в Сирии только в Сирии но даже в Сирию солдат не хочет плюет пропоица куда то и в Сирию бросает кочень где так умны Солдаты ему бы пеночки не слизывать ему бы всё: «руби да бей» да чтобы сёстры ходили с клизмами да чтобы было сто рублей солдат а солдат сколькотебелет? где твоя полатка? и твой пистолет. кну’чу в при’хвостень кобыле хоть бы куча хоть бы мох располуженной посуды не полю не лужу и в приподнятом бокале покажу тебе ужо’! Едет мама серафи’мом на ослице прямо в тыл покупает сарафаны и персидскую тафту — солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать открылось дверце подкидное запрятало пятнашку сказало протопопу Ною: — позвольте пятку вашу я не дам пятку шнельклопс дуй в ягоду шнельклопс разрешите вам не поверить я архимандрит а вы протопоп а то рассержусь и от самой Твери возьму да и проедусь по’ полу он рас-стегивает мундир забикренивает папаху и садится на ковёр и свистит в четыре пальца: пью фюфюлы на фуфу’ еду мальчиком в Уфу’ щекати меня судак и под мы’шку и сюда и’хи блохи не хоши’ пу’фы бо’же на матра’сс. за бородатым бегут сутуленькие в клети пугается коза а с неба разные свистульки картошкой сыпятся в глаза туды сюды да плеть хвоста да ты да я да пой нога считает пальцами до ста и слышит голос: «помогай» обернулся парусом лезет выше клироса до месяца не долез до города не дошёл обнимались старушки плакали замочили туфли лаковые со свечой читали Лермонтова влюбились в кого го то кавалера там на груди у него солнышко а сестра его совушка волоса его рыжие королеву прижили может кушать рябчика да и то только в тряпочке у него две шашки длинные на стене висят… Господи Помилуй свят свят свят — черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: здорово пить утрами молоко и выходить гулять часа так на четыре О человек! исполни сей закон и на тебя не вскочит чирий. ПОСЛУШАЙТЕ сегодня например какой то князь сказал своей любовнице: — иди и вырый мне могилу на Днепре и принеси листок смаковницы Она пошла уже козалось в камыши Но видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!) кида’ет сумрачный ноган к её растерзанным ногам прости-прости я нехороший раз 2 3 4 5 6 7. . . . . . . . . . . а сам тихонько зубы крошит как будто праведный совсем О человек! исполни сей закон и на тебя не вскочит чирий мотай рубашками в загон как говориться в притче: — плен духу твоему язычник и разуму закопанная цепь — за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят Выйди глупый человек и глупая лошадь на Серёже полаче и на Володе тоже стыдно совестно и неприлично говорить блинчики а если комната вдобавок девичая то нужно говорить как-то иначе — Все удовлетворены и идут к выходу всё 11 февраля 1926 года * * * Ты шьёшь. Но это ерунда. Мне нравится твоя манда она влажна и сильно пахнет. Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет и убежит, зажав свой нос. и вытирая влагу с рук вернётся ль он, ещё вопрос ничто не делается вдруг. А мне твой сок сплошная радость. ты думаешь, что это гадость, а я готов твою пизду лизать, лизать без передышки и слизь глотать до появления отрыжки. <1931 год> * * * Убежали стрехи с плеч Суним плечи хоть бы в печь Суним звёзды хоть в мешок Здревья царствия кишок: То в кишке бежит водами он со смехом сытый хлев он в лицо подносит даме незаметный муки гнев Та глядит во все зрачки в мысли тёмные значки глаз унылых пятачки смотрит дерзко сквозь очки Сквозь меня просунут провод Жалит в сердце милый овод Смутно вижу образ подметальщицы ока с веником ходит меня волнуя я вижу ты собираешься уходить. Как жаль, что я не могу пойти с тобой. <1931 год> * * * Уже бледнеет и светает Над Петропавловской иглой, И снизу в окна шум влетает Шуршанье дворника метлой. Люблю домой, мечтаний полным и сонным телом чуя хлад, спешить по улицам безмолвным еще сквозь мертвый Ленинград. * * * Узы верности ломаешь, от ревности сам друг хромаешь. Ты ускользнула в дверь с японцем, дверь тихо притворив, вошла стройна, нежданно солнцем врачей унылых озарив. Нне ж предоставила помнить твоих прогулок холод. Ах, если б не сковал меня страх перед женщиной и голод, и ревность не терзала б мне виски, я не испытывал бы той нечеловеческой тоски. 18 сентября 1931 года * * * Ума своего недостойный внук Давно окруженный пороками Ключом отопри вдохновенья сундук, Упомянутый в стари пророками. Только где этот ключ: В небесах между тучь Или в море под хладными волнами? Или в чёрных горах, Или в тёмных дарах 28 июня 1930 года * * * Умным правит краткий миг глупый знает все из книг Умный глупому не пара Умный груз, а глупый тара 1933 год Турка — турка 1 Утром рано на заре ехал турка на горе летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. 2 Вот и феска и халат турка любит шеколад летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. 3 Турка скачет в облака дайте турке молока летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. 4 Турка скачет над рекой милый турка дорогой летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. 5 Сверху звезды снизу мост турка скачет во весь рост летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. 6 Здравствуй небо! Здравствуй ночь! крикнул турка во всю мочь летом гром зимою снег в полдень чирки кур кир кар. <1930 год> * * * Фадеев, Калдеев и Пепермалдеев однажды гуляли в дремучем лесу. Фадеев в цилиндре, Калдеев в перчатках, а Пепермалдеев с ключом на носу. Над ними по воздуху сокол катался в скрипучей тележке с высокой дугой. Фадеев смеялся, Калдеев чесался, а Пепермалдеев лягался ногой. Но вдруг неожиданно воздух надулся и вылетел в небо горяч и горюч. |
Источник
Читать
<1931> «Ты шьёшь. Но это ерунда…» Ты шьёшь. Но это ерунда. Мне нравится твоя манда она влажна и сильно пахнет. Иной посмотрит, вскрикнет, ахнет и убежит, зажав свой нос. и вытирая влагу с рук вернётся ль он, ещё вопрос ничто не делается вдруг. А мне твой сок сплошная радость. ты думаешь, что это гадость, а я готов твою пизду лизать, лизать без передышки и слизь глотать до появления отрыжки. <1931> «Скорей подними занавеску…» Скорей подними занавеску и жадно смотри на меня. Ты страстной рукой подними занавеску и страстно смотри на меня <1931> «Почему нелюбопытны…» Почему нелюбопытны Эти бабы супротив? Потому что первобытны Как плохой локомотив. <1931> «Ну с начинаю…» Роберт Мабр: Ну с начинаю движутся года. Смотреть и радоваться в книгу сделанную много сотен лет назад не буду больше никогда. Садитесь в круг ученья каждому открою двери. Без цифр наука как без рук Начнемте с цифр: три контуром напоминает перерезанное сердце. Согласны? Все хором: <1931> «Я буду бить каждого человека…» Гностик: Я буду бить каждого человека. Атрун: Хвали лучше дев от каждого дома нам доставленных. Гностик: Я закрываю глаза на всякое дело, не помеченное в нашей книге Иисуса Христа. И если девы показывают свои голые тела, то пусть глядят на них глаза невольников Сатаны Но мои глаза будут глядеть на юношей стоящих по форме торжественных букв из которых слагается рыба. Атрун: Как мало радости в складках твоего измученного лица. Я не думаю чтобы улыбка была твоей няней. Ты трусишь при мысли совершить грех Уверен так же, что грех это конница. Гностик: Потом забыли то о чём я думаю. Простые значки сада, ключа и трости не трогают наше величество. Наш путь пробежал по римским владениям и украсил собою багряницу и виссон. Атрун: Ты думаешь об искуплении твоих грехов Я же думаю о сознаниях Бога. И мы кровью делаем своё дело. Но твой неподвижный ум не позволяет заменить кровь человека бычачей. Я же кровью легкой птицы заменяю кровь людскую <1931> Воцарение или дверь конца света. Поэма Утро. У ворот петербуржского дома стоит человек в бобриковом пальто. Он то стучит в ворота, то спокойно гуляет взад и вперёд, то снова с яростью стучит в ворота. Пусти! Кто б ты ни был. Тут твою душу спрашивают. Я тебе твою голову расшибу, или ты, чёртов кум, бегом прискачешь, А то разнесу ворота, садану плечом и вышибу. Старый мерзавец! Да что ты, спишь или притворяешься? <1931> «Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа…» Во имя Отца и Сына и Святаго Духа вчера я сидел у окна выставив ухо земля говорила дереву: произростай дерево медленно росло — но всё же заметно глазу то голым стояло то прятало ствол в зелёную вазу на солнце читая значёк своей радости планеты порой шевелились меж звёздами а дерево гнулось махая птичьями гнёздами семь радуг над деревом возносилось я видел доски ангельских глаз они глядели сверху на нас читая годов добрые числа <1931> Бог Подадарил Покой. Мистерия времяни и покоя Фараон Тут Анх-Атон: Успею встать Успею лечь Успею умереть и вновь родиться держу в руках трон, яблоко и меч сумею от всякого черта загородиться 1931 год «блоха болот…» Блоха болот лягушка ночная погремушка далекий лот какой прыжок бугор высок стоит избушка упал висок загорелся песок согнулся носок отвалился кусок не хватило досок напустили сорок плавал сок 1929-1931 «Грянул хор и ходит басс…» Грянул хор и ходит басс Бог с икон смотрел анфас мы в молитвах заблудились мы в младенцев превратились наших рук и наших ног думы слабые плелись наших был и наших мог в камни крепкие сплелись мы живём и жуём Богом сделанные травы мы умрём и втроём выйдем к Богу из дубравы не с трубой, а с тобой сядем к Богу на колени будем петь и глядеть как небесные олени пробегают на врага устремив свои рога как тигрицы и ехидны на цветах сидят невидны. |
Источник